Неточные совпадения
Пошли
порядки старые!
Последышу-то нашему,
Как на беду, приказаны
Прогулки. Что ни день,
Через деревню катится
Рессорная колясочка:
Вставай! картуз долой!
Бог весть с чего накинется,
Бранит, корит; с угрозою
Подступит — ты молчи!
Увидит в поле пахаря
И за его же полосу
Облает: и лентяи-то,
И лежебоки мы!
А полоса сработана,
Как никогда на барина
Не работал мужик,
Да невдомек Последышу,
Что уж давно не барская,
А наша полоса!
«Чего же он куражится?
Теперь
порядки новые.
А он дурит по-старому:
Сенцо сухим-сухохонько —
Велел пересушить...
—
Постарел, больше, чем надо, — говорила она, растягивая слова певуче, лениво; потом, крепко стиснув руку Самгина горячими пальцами в кольцах и отодвинув его от себя, осмотрев с головы до ног, сказала: — Ну — все же мужчина в
порядке! Сколько лет не видались? Ох, уж лучше не считать!
Старые служаки, чада привычки и питомцы взяток, стали исчезать. Многих, которые не успели умереть, выгнали за неблагонадежность, других отдали под суд: самые счастливые были те, которые, махнув рукой на новый
порядок вещей, убрались подобру да поздорову в благоприобретенные углы.
— Книги! Разве это жизнь?
Старые книги сделали свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в
порядок и общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!
Здесь все было по-старому, в том строгом
порядке, как это ведется только в богатых раскольничьих домах.
Немецкая монистическая организация, немецкий
порядок не допускают апокалиптических переживаний, не терпят ощущений наступления конца
старого мира, они закрепляют этот мир в плохой бесконечности.
Машина создается при помощи материальных элементов, взятых из
старой природы, но в нее привходит что-то совершенно новое, не природное уже, не принадлежащее к
старому космическому
порядку.
Пусть я не верю в
порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной человек, которого иной раз, поверишь ли, не знаешь за что и любишь, дорог иной подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по
старой памяти чтишь его сердцем.
Понемногу в природе стал воцаряться
порядок. Какая-то другая сила начала брать верх над ветром и заставляла его успокаиваться. Но, судя по тому, как качались
старые кедры, видно было, что там, вверху, не все еще благополучно.
Примется Чертопханов расписывать своего Малек-Аделя — откуда речи берутся! А уж как он его холил и лелеял! Шерсть на нем отливала серебром — да не
старым, а новым, что с темным глянцем; повести по ней ладонью — тот же бархат! Седло, чепрачок, уздечка — вся как есть сбруя до того была ладно пригнана, в
порядке, вычищена — бери карандаш и рисуй! Чертопханов — чего больше? — сам собственноручно и челку заплетал своему любимцу, и гриву и хвост мыл пивом, и даже копыта не раз мазью смазывал…
Оттуда слышался рев
старого быка, но только ноты его голоса были расположены не в том
порядке, как обыкновенно у изюбров.
Значит, когда нового-то
порядку нет, по
старому и живи: обирай да обманывай; по любви тебе говор — хрр…
В этом обществе была та свобода неустоявшихся отношений и не приведенных в косный
порядок обычаев, которой нет в
старой европейской жизни, и в то же время в нем сохранилась привитая нам воспитанием традиция западной вежливости, которая на Западе исчезает; она с примесью славянского laisser-aller, [разболтанности (фр.).] а подчас и разгула, составляла особый русский характер московского общества, к его великому горю, потому что оно смертельно хотело быть парижским, и это хотение, наверное, осталось.
Все это Солоха находила не лишним присоединить к своему хозяйству, заранее размышляя о том, какой оно примет
порядок, когда перейдет в ее руки, и удвоивала благосклонность к
старому Чубу.
— «Приказ голове, Евтуху Макогоненку. Дошло до нас, что ты,
старый дурак, вместо того чтобы собрать прежние недоимки и вести на селе
порядок, одурел и строишь пакости…»
В них нет спокойствия, подчиненности объективному
порядку, которые поражают не только в человеке
старого христианского типа, но и в человеке античном.
Среди глубочайшей тишины Авдиев дочитал последнюю фразу: «Вот она — старая-то Русь!..» Затем он сказал несколько опять очень простых слов о крепостном праве и об ужасе «
порядка», при котором возможно это двустороннее равнодушие. Звонок Савелия в первый раз прозвучал для нас неожиданно и неприятно.
Самым живым местом являлся
старый гостиный двор, а затем Хлебная улица, усаженная крепкими купеческими хороминами, — два
порядка этой улицы со своими каменными белыми домами походили на две гигантских челюсти, жевавших каменными зубами благосостояние Зауралья и прилегавшей к нему «орды».
Каждый раз, когда она с пестрой ватагой гостей уходила за ворота, дом точно в землю погружался, везде становилось тихо, тревожно-скучно.
Старой гусыней плавала по комнатам бабушка, приводя всё в
порядок, дед стоял, прижавшись спиной к теплым изразцам печи, и говорил сам себе...
И, наконец, Чаадаев высказывает мысль, которая будет основной для всех наших течений XIX в.: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального
порядка, завершить большую часть идей, возникших в
старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».
— Ну и сбрендил, конечно, не
старые ведь порядки-то, только там насмеялись над ним.
Да ежели бы старое-то горное начальство поднялось из земли да посмотрело на нынешние
порядки, — господи, да что же это такое делается?
— Вот я и хотел рассказать все по
порядку, Степан Романыч, потому как Кишкин меня в свидетели хочет выставить… Забегал он ко мне как-то на Фотьянку и все выпытывал про
старое, а я догадался, что он неспроста, и ничего ему не сказал. Увертлив пес.
Петр Елисеич при переезде на Самосадку обратил особенное внимание на библиотеку, которую сейчас и приводил в
порядок с особенною любовью, точно он после трудного и опасного путешествия попал в общество
старых хороших знакомых.
Но потом опять все пошло своим
порядком по-старому.
Он говорил, что «без хозяина скоро портится
порядок и что через несколько лет не узнаешь ни
Старого, ни Нового Багрова».
— Извините! я — человек
старого покроя, и многое в современных
порядках не совсем для меня ясно. Вот вы сейчас о самозащите упомянули: скажите, часто бывают доносы в ваших краях?
— Вот
старого дармоеда держат ведь тоже! — проговорила она и, делать нечего, накинувшись своим
старым салопом, побежала сама и достучалась. Часам к одиннадцати был готов ужин. Вместо кое-чего оказалось к нему приготовленными, маринованная щука, свежепросольная белужина под белым соусом, сушеный лещ, поджаренные копченые селедки, и все это было расставлено в чрезвычайном
порядке на большом круглом столе.
Н.И. Пастухов начал печатать своего «Разбойника Чуркина» по
порядку протоколов, сшитых в деле, украшая каждый грабеж или кражу сценами из
старых разбойничьих романов, которые приобрел у букинистов, а Ваську Чуркина преобразил чуть ли не в народного героя и портрет его напечатал.
Люди живут простые, нелиберальные;
порядки старые, крепкие, веками освященные.
Здесь все в
порядке, все по-старому.
То незабвенное свидание выбросило ее навсегда из
старой колеи: она уже не стояла в ней, она была далеко, а между тем кругом все совершалось обычным
порядком, все шло своим чередом, как будто ничего не изменилось; прежняя жизнь по-прежнему двигалась, по-прежнему рассчитывая на участие и содействие Елены.
— А мне сказывали, — промолвил Назарка, подходя к Устеньке, — яму рыть будут, девок сажать за то, что ребят молодых не любят. — И опять он сделал любимое коленце, вслед за которым все захохотали, а Ергушов тотчас же стал обнимать
старую казачку, пропустив Марьянку, следовавшую по
порядку.
В больнице он бывает два раза в неделю, обходит палаты и делает приемку больных. Совершенное отсутствие антисептики и кровососные банки возмущают его, но новых
порядков он не вводит, боясь оскорбить этим Андрея Ефимыча. Своего коллегу Андрея Ефимыча он считает
старым плутом, подозревает у него большие средства и втайне завидует ему. Он охотно бы занял его место.
Старик шибко крепковат был на деньги, завязывал их, как говорится, в семь узлов; недаром, как видели мы в свое время, откладывал он день ото дня, девять лет кряду, постройку новой избы, несмотря на просьбы жены и собственное убеждение, что
старая изба того и смотри повалится всем на голову; недаром считал он каждый грош, клал двойчатки в кошель, соблюдал строжайший
порядок в доме, не любил бражничества и на семидесятом году неутомимо работал от зари до зари, чтобы только не нанимать лишнего батрака.
После обеда Глеб встал и, не сказав никому ни слова, принялся за работу. Час спустя все шло в доме самым обыденным
порядком, как будто в нем не произошло никакого радостного события; если б не веселые лица баб, оживленные быстрыми, нетерпеливыми взглядами, если б не баранки, которыми снабдил Василий детей брата, можно было подумать, что сыновья
старого Глеба не покидали крова родительского.
Опять заживем, как было, по-старому. Утром в восьмом часу чай, в первом часу обед, вечером — ужинать садиться; всё своим
порядком, как у людей… по-христиански. (Со вздохом.) Давно уже я, грешница, лапши не ела.
Будучи уже очень стар, он был не в силах трудиться, но ходил по дому и постоянно кропотался на новых слуг да содержал в
порядке старые чубуки и трубки, из которых никто не курил и которые для того еще и оставались в доме, чтоб у
старого Патрикея было что-нибудь на руках.
— Ах, Парфен Маркыч, Парфен Маркыч! — взмолился Егор Фомич, делая выразительный жест. — Не
старые времена, не прежние
порядки! Приходится покоряться и брать то, что есть под руками. Сознаю, вполне сознаю, глубокоуважаемый Парфен Маркыч, что многое выходит не так, как было бы желательно, но что делать, глаза выше лба не растут…
Куда они делись, те
порядки,
старые, крепкие?
Новый устав о золотопромышленности делает шаг вперед от
порядков доброго
старого времени, когда золотое дело являлось привилегией казны и было огорожено зеленой улицей из шпицрутенов, но другой рукой он создает более сильные привилегии, которые не нуждаются даже в шпицрутенах.
Во всем существе разлилась горячая струя жизни, во всех мыслях царит убеждение, что отныне жизнь уже пойдет не
старой, горькой колеей, а совсем новым, радостным
порядком.
На том же дворе под прямым углом к
старому дому стоял так называемый новый флигель, в котором в трех комнатах проживала мать владельца, добродушная старушка Вера Александровна. Она появлялась за домашний общий стол, но, кроме того, пользуясь доходами небольшого болховского имения, варила собственное сахарное и медовое варенье, которым чуть не ежедневно угощала многочисленных внуков, имена которых решаюсь выставить в
порядке по возрасту: Николай, Наталья, Петр, Александр, Екатерина, Иван, Анна.
Графиня сидела в больших креслах, придвинутых к столу, заставленному на одном конце серебряным чайным сервизом с шипевшим самоваром.
Старый буфетчик, важный, как разжиревший банкир, но с кошачьими приемами утонченного дипломата, тихо похаживал вокруг стола, поглядывая, все ли на нем в
порядке. Два других лакея, похожих на членов английского парламента, вносили блюда, прикрытые серебряными крышками.
Он сел феодалом в своем
старом, как каравай расплывшемся доме, реставрировал опять
старые отцовские и дедовские
порядки: завел соколиные и псовые охоты с крепостными псарями, сокольничными, стремянными и доезжачими, которые все вместе составляли одну разбойничью ватагу, не знавшую ни стыда, ни совести, ни удержа и не уважавшую никакого закона, кроме прихоти своего полудикого владыки.
Китайские вазы, мраморные доски для столов, новые и
старые мебели с выгнутыми линиями, с грифами, сфинксами и львиными лапами, вызолоченные и без позолоты, люстры, кенкеты — всё было навалено, и вовсе не в таком
порядке, как в магазинах.
Если теперь и были в администрации и в обществе недостатки, то недостатки эти уже нельзя было сваливать на
старое время: нужно было говорить прямо против существующего
порядка.
Но мало-помалу люди
старого времени заменились людьми свежими, противники нового направления удалены, в силу вошли его приверженцы, приняты меры, каких прежде не было, сделаны преобразования в старинном
порядке.
На столе, перед которым сидел Сергей Петрович, в
старых, но все-таки вольтеровских креслах, были размещены тоже в величайшем
порядке различные принадлежности мужского туалета: в средине стояло складное зеркало, с одной стороны коего помещалась щетка, с другой — гребенка; потом опять с одной стороны — помада в фарфоровой банке, с другой — фиксатуар в своей серебряной шкурке; около помады была склянка с о-де-колоном; около фиксатуара флакончик с духами, далее на столе лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги: чернильница с песочницей.